Сеанс игры вслепую 1858 год

– Что вы имеете в виду, Эдж? – насупился Пол.

– Вы обещали участвовать в бирмингэмском съезде – и совершенно забыли о нем. Англичане не простят вам этого!

– Я не забыл, Эдж. Бирмингэмский турнир ничего не даст мне. Даже первое место ни на шаг не приблизит меня к матчу со Стаунтоном, а меня интересует лишь этот матч.

– Надо считаться с интересами английских любителей, мистер Морфи. К турниру вы все равно опоздали, вступать в него поздно. Но, на мой взгляд, вам совершенно необходимо поехать в Бирмингэм и провести там какое-нибудь эффектное выступление… Скажем, сеанс одновременной игры вслепую…

– Вы правы, Эдж! – сказал Пол. – Вот деньги, возьмите билеты сейчас же. Завтра утром мы с вами выезжаем в Бирмингем...

Пола встретили в Бирмингэме сдержанно, недовольство чувствовалось. В Бирмингэме собрался весь цвет английских шахмат, почти все английские маэстро и сильнейшие любители, среди которых выделялся мистер Киппинг, нотариус из Манчестера и отличный гамбитный игрок. Съезд успел закончить работу. Президентом Британской шахматной ассоциации был избран старый лорд Литтльтон, румяный, седовласый и необыкновенно учтивый. Пол принес ему извинения за опоздание, но лорд Литтльтон сохранял обиженный вид. Тогда Пол решился:

– Мне думается, милорд, – сказал он небрежно, – было бы неплохо дать для участников турнира сеанс одновременной игры в слепую.

– Сеанс вслепую? На скольких же досках, мистер Морфи?

– Ну, скажем, на восьми…

Лорд Литтльтон разинул рот.

– Восемь досок вслепую одновременно против сильнейших шахматистов Англии?! Здоровы ли вы, мистер Морфи?

– Вполне здоров, лорд Литтльтон.

– Разрешите, мистер Морфи, представить вам мистера Эвери, президента бирмингэмского шахматого клуба.

Пол пожал руку джентльмену небольшого роста с живым и приятным лицом.

– Вы слышали, Эвери, что предлагает мистер Морфи?

– Слышал, милорд.

– И что вы скажете?

– Участники турнира навряд ли согласятся играть в сеансе, милорд, кроме одного или двух. Согласны ли вы на других партнеров, мистер Морфи?

– Я предпочел бы сильных партнеров, мистер Эвери, но вы можете комплектовать состав участников по своему усмотрению.

– Отлично, мистер Морфи! Вы будете довольны составом, могу обещать вам это.

На следующий день о сеансе Пола Морфи вслепую на восьми досках было объявлено во всех бирмингэмских газетах.

– Он сошел с ума! – кипятился лорд Литтльтон. – Первый в мире специалист по игре вслепую – это парижский маэстро Гаррвитц. Но и он никогда не играл более шести партий! Людвиг Паульсен с огромным трудом играл три или четыре. Я сам сяду играть в этом сеансе, черт возьми!

В восьмерке оказалось трое участников турнира – Киппинг, Эвери и Литтльтон. Остальные предпочли отказаться и были заменены сильнейшими любителями. Сеанс состоялся в пятницу вечером, в свободный день турнира, в зале бирмингэмского колледжа.

Пол был посажен в дальнем углу зала и подал команду:

– e2 – e4 на всех досках!

Завязалась борьба. Пол сидел в большом кресле, спинка которого закрывала от него участников и столы. Когда Пол устал, он сел поперек кресла и перекинул ноги через его ручку. Пол ничего не записывал и выглядел совершенно свежим после шести часов напряженной игры. Лорд Литтльтон, в силу своего положения игравший на первой доске, был выбит первым. Та же судьба постигла мистеров Сальмона, Фримэна, Роудса, Уиллса и Керра. Эвери упорной защитой добился ничьей, а Киппингу удалось выиграть. Общий результат сеанса был +6-1=1 – Бирмингэмская публика устроила Полу овацию, никто еще не видел ничего подобного. Отказ Пола от бирмингэмского турнира был прощен и забыт...

Молодой лорд Сольсбери в газете «Эра» напечатал открытое письмо мистеру Стаунтону от множества английских шахматистов. В этом письме говорилось, что гениальный молодой американец имеет право претендовать на шахматную корону. Спортивный долг мистера Стаунтона как шахматиста и англичанина – предоставить ему такую возможность и подарить миру великолепный матч Морфи – Стаунтон. Прочитав это, Пол просиял. Ему казалось, что положение Стаунтона стало безвыходным, он ждал вызова со дня на день. Он мало играл в шахматы в эти недели, но в клубе бывал почти ежедневно. Краснолицый пастор Оуэн уклонился от игры с Полом на равных и попросил пешку и ход вперед. Пол колебался, у него не было опыта в такой игре.

– Ну еще бы! – едко сказал Оуэн. – Будь у меня тысяча фунтов, я с радостью поставил бы ее на себя. Очень жаль, что этой тысячи у меня нет!

Пол не выдержал и согласился дать Оуэну пешку и ход вперед. Священник выступал под обычным своим шахматным псевдонимом «Альтер», но это не принесло ему удачи. Пол знал, что Оуэн – личный друг и постоянный поклонник Стаунтона. Раздражение его перенеслось на Оуэна, он играл с небывалой яростью и разбил Оуэна, давая ему пешку и ход вперед, с невероятным счетом 5:0 при двух ничьих. Действительно жаль, что у «Альтера» не было тысячи фунтов! Тем временем Стаунтон нашел выход. Он напечатал в своей газете пространную статью, подписанную им. В ней говорилось об упадке британского шахматного искусства за последние десятилетия. Молодое поколение британских мастеров бесцветно и заурядно, сетовал Стаунтон. Миновали дни, когда Лондон был шахматной Меккой Европы. Теперь такой Меккой стал Париж, где живут и творят Гаррвитц, Арну де Ривьер и другие. Да и немец Андерсен еще не сказал своего последнего слова, он тоже имеет право претендовать на шахматную корону в гораздо большей степени, чем молодой мистер Морфи. Никто не может узурпировать их законных прав. Так писал Говард Стаунтон, шекспиролог, сильнейший шахматист того времени.

Прочитав эту статью, Пол ненадолго задумался.

– Может быть, он и прав! – сказал он наконец. – Мистер Эдж, займитесь, пожалуйста, билетами. Завтра мы с вами выезжаем в Париж…